Купреянова
Ипполита

     Всех раздражает моя давняя подруга Ира. Она упертая, учи ее не учи; когда мы сюда переехали, я вошла в класс и сразу ее выбрала. В Бендерах у меня тоже была подружка Ира, подобного типа, темненькая, роста небольшого правда, но в общем ничо. После девятого класса я поступила в сельскохозяйственный колледж - мы с Иркой как-то разбежались. Конечно, пересекаемся раз в год, но она стала такая скушная, долго не могу с ней находиться. Сегодня трезвонила мне целый день, а мать не могла ничего придумать, умища-то много, "Она спит",- говорит. И ходит вокруг кровати, и ноет, и ноет, ненавижу: "Оля замуж вышла, Соня замуж вышла, Юля на работу устроилась, Вера замуж вышла..." Ей всегда было наплевать, как я живу.

     Явилась не запылилась. Лысая. Шмотки роскошь, а носить-то ведь не умеет, ходит, как чувырла, ни вкуса, ни запаха. У нее собачка такая прикольная, дворняжка, не то Танго, не то Танька. Тоже мне, Япония.

     Мать все перемыла, сидим по этому поводу на веранде, курим "Новость", отцовские. Он тоже хорош, везде жмотится, где только может. А Ирка еще со школы мои сигареты курила, бедно живут. Мать у нее - режиссер народного театра, типа культурная, а я за один день столько зарабатываю, сколько она за месяц. А Ирка по жизни витает в облаках, как Наполеон на Святой Елене. Учится в Москве, конечно, ловко устроилась. У нее там любовь, в его квартирке живет. Мне бы так уметь. Как сыр в шоколаде. Ну бывает же людям везенье.

     Ирка никогда первая не заговорит, а чего тогда приперлась. И собачка такая умная, сидит у ног, на Ирку неотрывно смотрит, будто каждое слово понимает. Вот если у меня будет собака, то исключительно далматинец, а такие шавки бесплатно по улицам бегают.
     - Кто тебя так постриг?
     - А что, не идет?
     - Офигительно.

     Опять молчим. Собачка на нее, Ирка на меня уставились.
     - Не работаешь?
     - Я пишу,-- говорит. Знаю, как она пишет. Возьмет стопку бумаги, предложение напишет, подумает, зачеркнет и - назад, новый лист начинает, пока всю стопку не испоганит. Дома у нее по всем углам недоделанные шедевры валяются. Лучше бы песенки сочиняла, какие по радио крутят. Хоть бы прок был. Я бы точно песенки сочиняла. Купила бы себе яхту. Мать после такой покупки год бы по подругам бегала, у всех бы челюсти поотвисли, представляю.
     - Он работает?
     - И он пишет, - вздохнула.
     - А на что живете?

     Опять молчим. Так мы далеко не уедем, а мне надо к вечеру очухаться, перышки почистить: через неделю свадьба, не сорваться бы раньше срока.
     - Уже знаешь?
     - Да, мама твоя сказала. Поздравляю. Кто он - этот Леша?
     - В колледже учились, Разве не помнишь? В гараже у него пили.
     - Я в твоих друзьях не успеваю разбираться.
     - Мы с ним лет пять вместе.
     - А Стас?
     - Он теперь работает барменом в "Кидекшанке", у него с начальницей шашни. Деньжища, на фига я теперь ему нужна? А с Лешкой пили как-то, и так муторно было, а он говорит: "Давай поженимся". Хоть что-то новое в этом болоте. Ну и решили пожениться. Родители машину подарят. Все как у людей. А собаку чем кормишь? Одними витаминами небось?
     - Когда кашей, когда гречкой, по-разному.
     - Скажи своему, пусть работать идет. Я вот на двух работах разрываюсь. У нас теперь бизнес, ты знаешь. Туристы приходят ужинать, как в русский домик. Мама готовит, я за официантку. Сюда выносят столики, а я ношусь, как проклятая, вот так и гробим свою молодость.- Показала, как ходят по подиуму. Ирка засмеялась, а песик улегся, положил свою грустную морду на лапы. Я - ему:
     - Котлету? Или мясо в горшочках под винным соусом? А вам можно сладкое? Вино очень сладкое, очень сладкое. - Жаль, что мне нельзя сейчас пить. Надо не пить, надо исповедаться перед венчанием. Уже неделю продержалась, а надо месяц. Не отменят же только потому, что я чего-то не того съем.
     - А вторая какая работа?
     - В туристическом бизнесе. Сама соображаешь.

     Между прочим, я всегда такая была. Когда мне было двенадцать лет, показывали сериал "Твин Пикс". И я мечтала стать Лорой Паумер. Тот кадр, где ее фотография - такая красивая, такая чистая, и пепельница перед фотографией, и белые окурки веером, по кругу, куча белых окурков. Тогда я влюбилась в Витьку, ему было двадцать шесть лет, он уже за изнасилование отсидел. Сколько он мне крови попортил, фотографировал меня, шантажировал, а я его любила. Однажды я пришла к Ирке, у нее был тогда телефон, а у нас еще ничего не было. Нужно было как-то изменить голос, поэтому мы укутали трубку черной шалью и я уткнулась в шаль носом, я много раз репетировала этот убийственный тон, которым скажу: "За все надо платить" - скажу и повешу трубку. И на следующий день, и так, пока он не сойдет с ума. Так-то, Витя, за все надо платить. Но вместо этого я только прохрюкала какое-то идиотское "У-у-у-у" и засмеялась, и он меня узнал. Хотя это мог быть кто угодно, сколько у него было таких, как я.
    - А у меня Тэнгу такая умная. Знаешь, когда мы идем по улице, все на нас пальцами показывают, особенно дети и мамы, и говорят: "Смотри, какая собачка". И все спрашивают: "Что это у вас за порода?" - "Египетская сторожевая", - говорю. А один грузин спрашивает: "Это у вас боксер?" - "Это пудель" - "Нет, я тебе говорю, боксер. У меня дома такая же".
    - Порода у твоей Танго - саблезубая кенгуру.
    - У Тэнгу прикус неправильный, как у ее мамы. За это ее все собаки любят. А чау-чау, когда на нее смотрят, облизываются и переступают с лапы на лапу. Тэнгу боится нюхаться с собаками, она всегда бежит по кругу, а собаки - за ней, и никто не может ее догнать. Она боится всего, резких звуков, метлы дворника, полиэтиленовых пакетов и особенно раскрывающихся зонтиков. Мы ходим гулять и я наблюдаю собачников, они все похожи на своих собак, так смешно. Я как раз пишу рассказ про Тэнгу. А еще я думаю... Я хочу тебе предложить... Мне тут пришло в голову: давай снимать фильм.
    - Давай. А где сценарий? Где камера?
    - Камера дома. Да, маме подарили видеокамеру. Для театра.

     Бывает же людям везенье. И почему мне никто никогда ничего не дарит, ничего, кроме дешевой бижутерии. Было у меня золото, было бабушкин перстень с изумрудом, все спустила на казино. Зимой, во Владимире, поехали с Ромкой и кутанули. Славное было времечко. Сначала я работала в казино, а Ромка там просаживал чужие деньги, потом мы вместе просаживали, мы пили только коньяк, потом он запер меня в квартире и бил, я не могла даже купить себе прокладки, звонила ему на сотовый, и он ехал через весь город, вез все самое дорогое. Я так и не поняла, чьи мы просаживали деньги. Долго так не могло продолжаться и я выпила как-то в феврале, двадцать девятого февраля, полторы бутылки водки, пила и заедала димедролом. Ко мне пришла из института подружка (я тогда училась в институте, хотела учиться и работать, и не видеть больше родителей). С этой подружкой мы собирались вместе делать английский. Она звонит в дверь, а я открыть уже не могу, хотя слышу. Подружка позвонила Ромке, он выбил дверь и отвез меня в реанимацию.
    - А сценарий не нужен. Будем снимать фильм про Тэнгу.
    - А я что буду делать?
    - А ты будешь мне помогать.
    - Давай лучше снимать про меня, - говорю. Носится со своей Тэнгу. - Давай снимать лучше о том, какая я. Ведь я выду замуж , и все изменится, и никто не узнает, какая я была. А потом будем с тобой смотреть, будешь ко мне приходить в гости, и будем смотреть, и вспоминать, и плакать, какая я была. Решено, пойдем к твоей маме в театр, включим музыку, твою любимую, Dead can dance, и мы везде зажжем свечи, и я разденусь и буду танцевать в черной шали, помнишь, у тебя была такая шаль? Потом ты возьмешь интервью, потом я опять буду танцевать, потом опять рассказывать, а потом чем-нибудь это закончим. Музыкой из "Твин Пикса" и моей фотографией, и пепельницей с окурками.
    - А фотография будет та, где тебе три годика, - шепнула Ирка.
    - Нет, это получится слишком нравоучительно. А должно быть... красиво. У меня есть подходящая фотография.

     И мы снимаем кино. Театр закрыт, ее мать куда-то уехала и ключи с собой забрала. Можно было бы снимать у нее дома, но там такой свинарник. Не понимаю, как можно так жить. У них не дом, а проходной двор - вечно толкутся гости из всех городов, и она, Ирка, готовит свой вечный чай и слушает, слушает их заунывный треп. Ей бы лишь бы ушами хлопать да о всяком высоком разводить.

     В конце концов я взяла машину и мы поехали в лес. У меня пока нет прав, а если отец узнает, что я взяла машину... Ори не ори, раньше надо было думать, когда мне было двенадцать лет, надо было подумать. Шаль Ирка так и не смогла в своем бардаке отрыть, то-то и оно.

     Приехали. Села я на пенек. Ирка включила камеру.
    - Как тебя зовут? - спрашивает. Оригинально.
    - Меня не зовут, сама прихожу.
Снимает птичек.
    - Нет, правда, как тебя зовут? Как тебя зовут, например, родители?
    - Рыбка.
Снимает рыбок. Снято. Стоп.
    - Ну и что дальше?
    - Сейчас придумаем, - говорит. И песик ждет.
    - Эй, песик, тебя-то как зовут? Танго, эй!
    - Тенгу.
    - Тенгу, Тенгу! Что означает это Тэнгу?
    - Это... Охранитель ночных путников. Может перевоплощаться в птицу, собаку или старуху. В Японии древний дух такой. Она недавно научилась грустить. Маленькая еще, а мы уходим на целый день и оставляем ее одну дома. У нас, правда, есть еще кошка. Кошка похожа на твою Кэти, тоже трехцветная.
Мою кошку сбила машина. В городе только одна улица, где машины летают как чумовые, и, конечно, наш дом стоит именно на этой улице. С другой стороны, удобно жить в центре. А куда я хожу? Только в бары. У нас в городе много баров и кафе, потому что много туристов. Болото болотом. И люди злые.
    - А твою кошку как зовут?
    - Мою кошку... Просто кошка.
Все мозги потратили, чтобы собаку назвать, на кошку у них не хватило.
    - Придумала, что снимать?
    - Расскажи о себе, - говорит. А я, оказывается, боюсь камеры. Чует мое сердце что-то недоброе. Объектив не перехитришь. С собеседником легко, с любым собеседником легко, особенно с мужчинами. Я, конечно, расскажу о себе, для чего мы сюда и приехали. Но, чует мое сердце...
    - Ты, например, любишь лес?
    - Да. Ночью. Я люблю лес. И природу.
    - А детей?
    - Нет. Но своих детей, конечно, буду любить. Если у меня будут дети.
    - Ты же выходишь замуж, разумеется, у тебя будут дети. А как вы познакомились с будущим мужем? И как его зовут? - Почему она все время спрашивает, как кого зовут? Включила камеру, и даже голос изменился: чужая какая-то стала. Ишь.
    - Мы в колледже познакомились. Я училась в колледже, - такая пай-девочка, в колледже она училась. - И мы пили. Шампанское. Недавно как-то вечером пили и было так... грустно, так было... печально и я сказала... то есть, Лешка сказал: "Давай поженимся". А я устала. Я проститутка. В "Охотничьем домике". Есть такой домик, гостиница в лесу. Мне всегда везет, если не нравится, могу отказаться. Только достали, все как один: "Зачем вы, такая молодая, такая красивая, этим занимаетесь? Неужели родители не помогают?". А когда же этим заниматься? Когда буду старуха? У меня все нормально. А давай, давай ты меня снимешь под зонтиком?
    - Солнце ведь, - выключила камеру.
    - Ну и что. А ты меня снимешь под зонтиком. Смотри, какой красивый зонтик, как трость, мне Ромка подарил, - и я побежала в машину за зонтиком.
    - Не надо зонтик, не надо! Тэнгу боится зонтиков, больше всего на свете боится! Слышишь?

    А я села в машину и уехала. Бросила ее в лесу. Пусть посмотрит, что это такое. Вечером напьюсь.

     В баре привязался какой-то Рахат. И Лешкин голос по сотовому:
    - Ты где?
    - А ты как думаешь?
    - Все понятно, - молчит. - Недавно вечером пили и было так... грустно, так было.. печально... - И повесил трубку. А мы с Рахатом пробрались в гараж, где родители прятали шампанское на свадьбу, и мы уехали с Рахатом навсегда. Я мало помню тот вечер, но Рахат обещал ее убить.
    - И привези мне ее собаку, ее собаку Тангу, она ее кормит кашей, совсем не кормит и бросает одну на весь день, и собака научилась грустить, такая умная собачка, Тангу. И все на нее показывают пальцами и говорят: "Какая смешная собачка!"