Кошка съела мышку

     Тесное пространство сцены. Слева, если смотреть из зала, просторный письменный стол, справа - кровать, по центру - стул. По ходу действия нам понадобятся птичья клетка, телевизор, телефон, пишущая машинка, компьютер, круглый стол с двумя табуретами,револьвер, бутылка шампанского, веревочные качели, мужской манекен, ворох роз (можно заменить воздушными шарами).
     Мужчину и Женщину могут играть совершенно разные, не похожие друг на друга актеры. Отряд фотомоделей: от девушек требуется рост, от юношей - плечи. Итак:

    Плавно, неторопливо, ровно гаснет свет. Кромешная тьма.

    Трели канарейки.

    Непонятный грохот. Вероятно упала клетка.

    Невразумительное трепыхание, изредка сопровождаемое чириканьем птички.

    Тишина.

    Не то хлюпанье, не то чавканье. Это кошка поедает птичку.

    Тишина.

    Женский эротичный стон (живой, со сцены).

    Тишина.

    Женский голос (в записи, из динамиков):
        - Кошка. Съела. Птичку.

    Тишина.

    Женский вскрик.

     Сцена освещена.
     Мужчина в растрепанном костюме, с взъерошенными волосами, отвязно отбивает чечетку. Он излучает радость. В руке - пустая птичья клетка. Замер:
         - Я это сделал.
     Вновь принимается пританцовывать. Остонавливается. Ставит клетку на пол.
        - Да! Я все-таки это сделал!

    Кромешная тьма.

    Ряд мужчин лицами к зрителю. Черные очки, черные костюмы, белоснежные воротники. Руки скрещены на уровне паха. Один из них расслабился, снял очки, бросил их на пол, повернулся спиной к зрителю.

    Кромешная тьма.

    Сцена, усеянная розами (или воздушными шарами).
    В центре: на стуле, вероятно, сидит Мужчина (мы его не видим), на нем - в светлом, воздушном, похожем на свадебное платье - Женщина. Похоже, она его трахает.
    Поднялась, повернулась лицом к зрителю. На стуле оказалась кукла, манекен: в черном костюме, очках, на промежности лежит шапочка Санта-Клауса. Женщина:
         - Уфф. Я это сделала... сделала.
    Берет куклу за плечо и тащит ее за кулисы. Шапочка не падает.

        Кромешная тьма.

        Ряд девушек в ярких, роскошных, словно бы павлиньих нарадах. Так пестро, что глаза разбегаются. Девушки передают по цепочке грудной звук "а":
        - А. А. А. А. А...

        Кромешная тьма.

        За письменным столом - мятый, взъерошенный мужчина. Что-то торопливо пишет.
        Отрывается от письма. Размышляет:
        - Любовь. Влюбленность. Абстракция. Очарование. Дружба. Желание. Увлечение. Необходимось. Страсть. Похоть. Градус. Случайность. Столько градаций. С ума сойти. И со всем этим хламом необходимо разобраться. При любой встрече, независимо от цели, возникает масса недоразумений. Техника секса. Страсть путается с очарованием, увлечение - с похотью. Техника мимолетного взгляда. Сплошные намеки. Где легкая влюбленность, там, кажется, логическая цепь рвется. А где любовь...

        Кромешная тьма.

        Вспышки света. На сцене ряд мужчин, до пояса обнаженных. Так - через одного - в шахматном порядке: на одних нет ни обуви, ни штаном, на других - пиджаков и рубах.

        Вспышки столь кратки, что мы ничего не успеваем разглядеть.

        Кромешная тьма.

        Мужчина за письменным столом. Вид его не столь помят, как в прошлый раз. Теперь он стучит на пишущей машинке.
        - Оставим... В поле зрения только секс. Секс. Странное слово. Очищенное от любви, увлеченности, страсти, желания, похоти. Голая схема. Но схема, желающая стать цветной, желающая одеться. Появляются сначала чулки, туфли, лифчики, трусики. Затем - подушки, простыни, благовония, фрукты, вино, освещение. Гардероб пополняется, техника совершенствуется, требуется все более и более пластичный монтаж. Невероятно.

        Кромешная тьма.

        Отряд девушек. Распахивают свои роскошные платья, на долю мгновения показав не менее роскошные тела.

        Тьма.

        Обнаженные девушки, стыдливо прижавшиеся к стене.

        Тьма.

        Обнаженные девушки у рампы. Прижимают ладони к щекам, нестройно, с визгом приседают (не зарядку делают, но как присели, так и продолжают истошно визжать).

        Тьма.

        Мужчина за письменным столом. Теперь он работает на компьютере. Вполне респектабельный вид.
        - Интересно: любовь рождает фантазию, или фантазия - любовь? Вопрос прост лишь на поверхностный взгляд. Большинство не задумываясь ответит: любовь. Ладно, оставим высокие материи в стороне. Похоть рождает фантазии. Так. Но и фантазии способны разбудить похоть. И она является неизвестно откуда, неизвестно в каком виде: бесплотная, эфемерная, подозрительная. Так. Возьмем сны... Возьмем классические, придуманные Фрейдом сны. Если цензура и так пропускает секс, зачем тогда... масса обычных, земных, бытовых прибамбасов, которые толковать символично и стыдно, и глупо. Придется признать, что всякий предмет...

        Тьма.

        На письменном столе бюст Мужчины. Вокруг него рассыпаны розы. Можно сначала одним лучом осветить чугунную голову, затем уже всю сцену.

        На кровати сидит Женщина. Мы ее не замечали, но она рассмеялась.
        - Я это сделала. Идет к письменному столу.
        - Да! Сделала! Сделала! Сделала! Гладит изваяние.
        - Кошка съела мышку. Целует чугуняку в губы.
        - Сделала. Возвращается к стоящему в центре стулу. Усаживается. Откуда-то вынимает револьвер. Театрально целится в бюст.
        - Сделала. Целится в потолок
        - Сделала. Целится в собственный висок.
        - Сделала, да.

        Громкий звук выстрела. Женщина вздрогнула. Дуло у виска. Сидит с широко распахнутыми глазами и полураскрытым ртом. К подбородку и шее течет алая струйка. Легкий стон. Медленно, сомнамбулически прячет отружие. Слышны еще и еще выстрелы, взрывы, треск петард. Из-за кулис высыпаются искры бенгальских огней.

        Тьма.

        Те же девушки, в тех же пестрых нарядах. Распахивают платья, скидывают с себя. На них теперь черные, строгие мужские костюмы. Вынули из нагрудных карманов солнцезащитные очки, напялили на носы.

        Тьма.

        По центру, где стоял стул, теперь круглый стол и два табурета. Ваза с цветами (за вазой скрываютс два бокала).

        На кровати сидит Женщина с ворохом глянцевых журналов.

        С противоположной стороны (слева, где письменный стол с бюстом) является Мужчина. Охапка букетов. Сваливает их к бюсту.Что-то валится на пол. Мужчина в элегантном костюме, красив, слегка возбужден, пьян. Женщина:
        - Ну, как?
        - По-прежнему. Полнейший успех.
        - Еще бы. Все журналы в один голос...
        - Ерунда.
        - В один голос шумят...
        - Ерунда. Не напоминай. Если бы не ты, если бы не твои, не твое...
   Становится перед ней на колени. Пытается раздвируть ее ноги. Она:
        - Не надо, прекрати.
        - Отчего же?
        - Перестань!
        - Что с тобой? Неужели...
        - Ты пьян.
   Он продолжает приставать, она толкает ногой в его плечо. Мужчина, будучи поддатым, без сопротивления падает на задницу, вновь подползает к кровати:
        - Ну, ну, что с тобой, странная ты моя, сильная ты моя...
   В ее руке оказывается револьвер, нацеленный на голову Мужчины:
        - Не приближайся.
        - Понял, понял, понял.
   Поднимается, отходит к круглому столу. Упирается (спиной к ней) ладонями в столешницу:
        - Что произошло?
   Продолжая целиться:
        - Ты, перестал, меня, замечать.
        - Разве? А мне казалось...
        - Мне тоже казалось. Но ты превратил меня в робота, в машину для, в куклу. Я стала для тебя пустым местом, дыркой...
        - Но ведь и ты подобрала меня как простую палку.
    Молчание. Мужчина распрямляется. Женшина продолжает целиться. Хлопок, похожий на выстрел. Мужчина медленно поворачивается к зрителям. В его руке только что откупоренная, еще дымящаяся бутылка шампанского. Ставит на стол. Выставляет бокалы. Разливает:
        - Сотый спектакль. Круглая дата как никак. Может отметим, а?
   Швыряет оружие:
        - И на тысячное представление припрутся все те же озабоченные мужики и... Возомнил себя невесть кем. Учит баб раздеваться, а воображает...
     Вскочила с кровати, стремительно движется - мимо Мужчины - к выходу. Он успевает ухватить ее за руку:
        - Подожди.
        - Н-ну!?
   Протягивает ей бокал.
   Приняла.
   Раздумывает.
   Выплескивает вино ему в лицо:
        - Достаточно? Или повторить?
   Он, спокойно:
        - За что?
        - За то, что твоя кошка сожрала мою маленькую птичку!

     Удаляется. Перед исчезновениея замирает, разворачивается:
        - Прости. Прости меня. Они правильно пишут: твои творения самые эротичные.

     Исчезает.

     Он взрывается, кричит ей вслед, в пустоту:
        - Да что ты в этом понимаешь? Тело, мужское или женское, тело, обнаженное или нет, тело, красивое или не очень, или совсем безобразное, не имеет никакого отношения к тому, что ты называешь эротикой. Кошки или птички почти столь же эротичны, сколь и раздетые девки!
Из проема показывается голова Женщины (не обязательно та дверь, куда она вышла,. пусть откроется окно в стене или люк прямо перед ногами Мужчины):
        - А ты что имеешь в виду?
        - Жест. Всякий артистичный, художественный жест. Жест как можно больше, как можно дальше отодвигающий нас от нашего естественного, обыденного. Отдаляющий нас от нашего животного состояния. Если угодно, этот жест нас защищает, да, защищает от тела! Пусть я пьян, но...
     Женская голова:
        - Что же тебе мешает последовать собственным мыслям?
        - Не знаю.
        - Деньги? У тебя их достаточно.
        - Не знаю.
        - Бурные овации?
        - Не знаю.
        - Страх?
        - Не знаю!
        - Да, страх.

    Тьма.

    Отряд девушек в мужских костюмах. От стены отделяются юноши, приближаются к девушкам, облачают их в прежние наряды.

    Тьма.

    Мужчина - на привычном рабочем месте, за компьютером.

    Тьма.

    Пустая сцена.

    Тьма.

    Мужчина за письменным столом, вид его столь же помят, что и в начале, в подобной сцене. Пишет, рвет листы, пишет.

    Берет пульт телевизора, поворачивается к стоящему на круглом столе телеку, включает экран.

    На экране заключительные кадры "Кабаре": лицо конферансье, а затем плывущая в искаженном отражении нацистская форма.

    Переключил канал. Эротическое шоу: отряд дев, похожих на наших, нескладно пританцовывает под пумс-пумс-пумс, вихляющие за их спинами кавалеры снимают с дев многочисленные предметы туалета.

    Врезается реклама: интимный разговор с незнакомкой. Диктуется телефон.

    Мужчина берет трубку, поглядывая на телевизор, набирает номер. Пультом убавляет звук. Поворачивается спиной к зрителю. Никакого движения. Полная тишина. Так может продолжаться бесконечно долго. Разворачивается к залу. Говорит:
        - Плохо ли тебе, хорошо... если подобное ощущение накрывает двоих...

    Вваливается Женщина. Мужчина вешает трубку. Женщина скидывает верхнюю одежду. Похоже, она пьяна.
        - С кем говорил?
        - А, номером ошиблись.
        - Неужели? "Если подобное накрывает двоих..." То что?
        - Почему так поздно?
        - Ты же просил не мешать тебе. Она подходит к кровати. Садится. С трудом стаскивает с себя сапоги:
        - Ну же, раздень меня. Я устала.
        - Ты пьяна.
        - О, сделал открытие. Скажи спасибо, что я вообще здесь, вообще есть... Слесарь приходил?
        - Да. И забыл свой разводной ключ.
        - Значит вернется... Дай мне пульт. И - ложись. Ложись скорее, я так замерзла, так устала, я так одинока, о-о, жаль, что ты не понимаешь меня. Какое, все-таки, хамство эта жизнь.

    Тьма. Только телек работает: пумс-пумс-пумс. Но и он вырубился. Жуть и мрак.

    За круглым столом:
Мужчина обложен книгами, тихо, осторожно делает какие-то выписки
Женщина в скучающем нетерпении: шумно просматривает журналы, прихлебывает чай, беспричинно постукивает ложечкой по блюдцу, озирается и вздыхает:
        - Дай мне сигарету. Он не глядя, автоматически берет лежащую под рукой пачку, швыряет ее на край стола, но так сильно, что та, подпрыгнув, летит далеко на пол. Женщина:
        - Что с тобой? Я тебя раздражаю? Словно бы не соображая, сам себе:
        - Не то слово. Ты меня бесишь.
        - Да? И давно ли?
        - С тех пор, как ты выгнала мою кошку.
        - Ложь. Что случилось?
        - Я занят, не видишь, я сильно занят...
        - Ты всегда о-чень силь-но за-нят. Но, ты, ни, ког, да, не, швы, рял, ся в меня сигаретами. Что случилось?
        - Сама же просила, чтоб я смотрел на тебя как на личность.
        - И что?
        - Я увидел. Я прозрел.
        - Ложь!
        - Успокойся. Ты меня отвлекаешь. Просто никак не получается заключительная сцена. Вот и сорвался. Прости.
        - Я-меня-у-меня-получается-не-получается. Все ложь, ложь, ложь!
        - Чего ты хочешь?
        - Ничего. Правды. Тебя. Не знаю. Чистоты. Простоты. Свет - это отсутствие тьмы. Понял?
        - Понял.
        - Не-е-ет, ты не понял. Свет - отсутствие тьмы! Чем меньше света, тем труднее идти, тем чаще спотыкаешься, падаешь, ушибаешься, ошибаешься. Вот. Я сказала.
        - Ну и... я-то тут при чем?
        - То же самое и любовь! Пока она есть, мир прекрасен, светел. Но чем ее становится меньше, тем больше видишь недостатков. Начинаешь придираться сначала к словам, жестам, затем - к внешности, а под конец уже ненавидишь самое существование, и чужое, и свое собственное. Любовь как отсутствие ненависти. Это банально?
        - Стоп. Прекрасно. Я нашел.
        - О Боже, у меня в глазах темнеет.

    Тьма.

    Женщина стоит на круглом столе. Декламирует в зал:
        - Итак, мы сделали некоторые выводы. Мы двигались от чувства к мысли, от тела к жесту и никуда не пришли. Джа-Силасий-Растафара, а я ведь ждала его. Быть может - всю жизнь ждала. Приготовила ужин, накрыла стол, а он глянул мельком на блюда да сказал: это не эротика, это порнография. И ушел в ночь, бутылки собирать. И весь из себя такой духовный-духовный, а я, значит...

    Тьма. Во тьме женский голос:
        - Вот гнусь... Сколько вокруг да около разговоров, а как до дела доходит, как доходит до тела...

    Над круглым столом - веревочные качели. На них - Женщина:
        - Мэйк лав. Трах. Трах мэйк лав. Евля-гребля. Соитие. Перепихон. Перегибон. Двойной угон. Затмение. Интимность. Моя подруга утверждает, что секс - самое бессмысленное из занятий. Что-то с воздухом случилось. Кто-то его испортил. Физиология становится мифологией. Поэзия хороша, но стихотворения нет. Нужная нота в нужное время. Ненужная вещь в ненужном месте. Случайное прикосновение на случайной вечеринке, один случайный взгляд и - и-и-й. Шоу вместо драмы, смотришь на девочку, а думаешь о мальчике.

    Тьма.

    На кровати укутанный одеялами Мужчина. Он болен. Женщина рядом, на табуретке. Поит его каким-то горячим отваром. Он:
        - Ты права была. Бестолково. Скучно. Бестолково и скучно.
        - А что не скучно? То, что ты делал до этого?
        - Не напоминай. Все одно.
        - Премьера "Кармен" прошла с полным провалом. А через десять лет под эту оперу плясали уже все бляди мира.
        - Еще "Чайку" вспомни.
        - Да. И Чехов. Его японцы любят. Загадка, скажешь? А я тебе скажу, что никакая не загадка. Просто они столько же глупы, сколько кажутся умными. Или, вот еще...
        -Прекрати молоть чепуху. Всего-то полшага сделал от розовых титек, и столько уже грязи вылили...
        - Тогда нужно еще полшага сделать.
Во время диалога свет медленно убавляется. Последняя реплика произносится в таких сумерках, после которых наступает тьма.

    Во тьме. Женщина:
        - А давай, давай уедем. Далеко. Наобум. Растворимся в толпе. Станем простыми туристами.
        - Забудем театр, забудем гордость. Я заведу тетрадь, буду писать путевые заметки, буду вести пустой, глупый, никому не нуждый дневник.
        - Да, будешь вести пустой, глупый, никому не нужный дневник. А я буду праздно глазеть по сторонам. Пока не увижу, пока не увижу...
        - Какого-нибудь молодого, перспективного автора.

Медленно, плавно прибавляем освещение.
Пустая сцена.
Безнадежно трезвонит телефон.

Москва, январь-февраль 2001.