БЕЗЫМЯННОЕ И ДЕТИ

     Ребенок рисует на асфальте дом. Рисует: зеленым - зелень, желтым - солнце, цветным - цветы. Ребенок рисует мальчика и девочку, маленьких маму с папой, облака и поляну. Затем он ползет, обдирая коленки, по детской площадке и обводит картинку неровной чертой. Он желает заявить:
        - Это мое. Это сделал я.
    А еще есть дети, которые делают что-нибудь дурное. Ведь бывает, что у детей получаются гадости. Когда их хватают за ухо, они хотят кричать:
        - Это не я, это не я!
    На стене нарисован шарообразный член и мошонка, разделенная надвое. Ребенок густо-густо замазывает мелом женский лобок. Этот ребенок, которого мы чуть-чуть недолюбливаем, уже в подростковом возрасте. Не чуть-чуть. Мы его попросту не желаем знать.
     Но Вот ребенок рисует на асфальте дом. Рисует маленьких маму и папу, собаку и кошку, небо и цветы. Вот он забирает картинку в белую рамку:
        - Это мое. Это я знаю.
    Идут по асфальту взрослые. Они не глядят под ноги, не смотрят на небо и вокруг тоже не смотрят. Их ничего не видящие глаза устремлены вперед. но о них мы говорить не будем, как не говорили о подростках, что пишут на стенах "хуй". Мы не желаем их знать. Мы рисуем мальчика и девочку, рисуем облака и дождь, мы на сером асфальте цветными мелками рисуем дом.
наверх>>>

    Когда слышат анекдот, слабые хохочут, другие удерживали ироническую улыбку.
    Когда узнают печальную весть (из книги ли, из кинофильма, или - упаси Бог - от близкого человека), бывает, что само собой навертываются слезы.
    От много раз повторенной глупости мрачнеют, киснут, блуждают глазами по стенам и потолку и забывают сколько прошло времени.
    Когда я слушаю собеседника, во мне что-то шевелится, меняется, уходит и проходит, и после я боюсь искать в себе себя прежнего, потому что тот, прежний, другой, меньше меня и - значит - неудачливей.
наверх>>>

    Ты так одиноко, Б е з ы м я н н о е. Никто не видит тебя.
        - Жалкий. Меня ищут дети. А когда не находят, то выдумывают сами.
         - Дети любят имена.
         - Дети любят играть в Адама и Еву.
наверх>>>

    Дети во дворе играют в классики.
     Дети кричат:
         - Было! Было!
     Или:
         - Не было! Не было!
     Дети толком не знают, было сейчас касание или нет.
     Даже дети не знают.
     Дети ссорятся.
наверх>>>

     Дети верят в волшебную силу амулетом. Дети верят в могущество мамы и папы, но не верят родительским стенам. Дети умеют отличить добрых кукол от злых, но не различают поступков. Дети любят выдумку, но не выносят лжи. Дети боятся пустоты и темноты, повторений и скуки, потому что знают ч ь е это. Дети умеют давать имена, но не умеют торговать ими. Дети защищены родительской опекой, игрушками, играми, и им ни от Бога ничего не нужно, ни Бога. Потому что у них есть бесконечно веселая беспечность жизни. Но, как гласит закон, до первого яблока.
наверх>>>

    Дети с Б е з ы м я н н ы м играют в прятки. Играют в салки, играют в классики.
    Дети любят касания, любят переводить точность движений в точность однозначных чисел, то есть - в цифры (классики).
    Один, два, три, четыре...
    Когда их спрашивают, чем вы заняты, они говорят:
        - Мы играем в прятки, играем в салки, играем в классики.
    Но они никогда никому не рассказывают о том, как в игре отвоевывают имена. Как укрощают Б е з ы м я н н о е. Как Б е з ы м я н н о е дарит им время. Время на игры, время на считалки, время на божественную чепуху
наверх>>>

        - Дай мне, пожалуйста, вот это.
        
        - Нет, этого я тебе не дам. Возьми вон то.
        - Но я хочу это.
        - Вон то точно такое же, как это. Точь-в-точь. Ничем не отличается. Совсем ничем.
        - Но ведь я хочу именно это. Только это. Ничего такого же мне не нужно.
наверх>>>

    Анна, сны.
    То, что ты не видела моих снов, вовсе не значит, что ты мне не снишься.
    Говорят, что спящий не может увидеть своего собственного лица.
    Говорят, что если спящего взять за мизинец, то можно спрашивать у него о чем угодно и он обязательно ответит.
    Говорят, что если спящему осторожно подуть на пятки, то он в испуге проснется.
    Всмотрись в лицо, которое я никогда не видел и не увижу, возьми меня за мизинец левой руки, возьми меня своими каверзными вопросами и пощекочи позже пятки. Тогда ты поймешь, лгу ли я тебе.
    Испугай меня, Анна.
наверх>>>

     Ползая по тротуару, ребенок рисует абракадабру. Ребенок спрашивает:
        - Хорошо?
    Папа доволен ребенком, но папа смотрит вперед и знает, что Бог пошлет дождь, что ручьи смоют и унесут абракадабру в ночь.
    И отец уводит ребенка в дом, вынимает из коробки карандаши и бумагу и говорит:
        - Вот. Нарисуй то, что ты рисовал во дворе. Мы купим стекло и рамку и повесим твою картинку в гостиной.
    И, подумав, добавляет:
        - Когда вырастешь, тебе будет любопытно.
    И ребенок рисует, что рисовал во дворе. Ребенок старается. Ребенок впервые в жизни повторяет самого себя. Он думает о гостиной, куда его пускают очень редко, куда можно проникнуть тайком, думает о рамках, какие он видел в гостиной и в гостях.
    Он теперь знает путь к вечности, но забыл Б е з ы м я н н о е. И если только что Бог был не больше, чем каракули на асфальте, то теперь Он стал дождем и ручьями и Его нужно перехитрить.
наверх>>>

     Его можно перехитрить. Есть бумага и есть красивые карандаши, есть гостиная и будет рамка, но пока юный художник обо всем этом мечтает, Б е з ы м я н н о е не является ему. Абракадабры не выходит.

Июнь 1996 года.
наверх>>>