Проза5: ЭРОТИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ ОТ АННЫ ДРИНК

2005 ОКТЯБРЬ-ДЕКАБРЬ №4

Анна Дринк

Миниатюры

ЭРОТИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ ОТ АННЫ ДРИНК

ЛИКА ТАНЦУЕТ

     Лика танцует самозабвенно. Танцуя, она раздевается. Нет, Лика не пьяна, и если кто-то уловил аромат тминной водки, то это всего лишь значит, что я уговорила её выпить рюмку. Лика не пьёт, Лика танцует. Сейчас ей не нужен никто, она черпает силы и радость в собственном теле. Её тело упруго, она с удовольствием скидывает лифчик, но трусики снять не торопится. Она знает, что я люблю смотреть на её светло-рыжий лобок.
     У Лики некрасивое лицо, её не замечают мужчины. Но у неё безумно eбливoe тело. Об этом не знает никто, кроме меня.
     Лика мечтает встретить свою любовь. Но она никогда, никогда, никогда не встретит достойного её преданности самца. Лика всегда будет со мной. Я об этом знаю, как знаю, что на небе сейчас луна. Лика моя домашняя кошка, которую я смело выпускаю гулять. Но сейчас она гладит свою попку, гладит так, чтобы я не заметила, что она гладит что-то ещё. Я рада, что у неё такое некрасивое лицо.

МАРИШКА В КАФЕ

Когда Маришка сидит в кафе, за ней следят все присутствующие мужчины. Иногда Маришка смело целует меня, но я знаю, что поцелуи предназначаются тем, кто жадно впиваются взглядами в её с поволокой глаза. Она их дразнит. А больно мне. Маришка не знает, что больше всех она дразнит меня. Хочется сказать: давай уйдём отсюда. Но страшно услышать в ответ: а что мы будем делать дальше? Это значит, что ей со мной скучно. Ей надо дразнить кобелей. Хорошо. Хорошо, что они так трусливы и не могут ничего предложить взамен. Взамен меня. Если кто-то подходит (такое случается редко, но всё же случается), я первая говорю "нет". Нет, с нами нельзя познакомиться. Маришка пока не перечит, не восклицает, что можно. Просто она ждёт того, который скажет: я хотел бы познакомиться только с вами, а ваша подруга пусть помолчит.

НОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

     В моих руках веер, он пахнет сандалом. Едва-едва уловимый запах сандала, ментоловых сигарет не скажу какой марки и возбуждающие страсть пачули.
     Так я сижу на диване, то поднимаю, то отставляю бокал с шампанским, а в соседней комнате Маришка развлекается с Владом. Или это сон?
     Моя новая революция: она здесь, она не уйдёт от меня, а остальное лишь мара, пыль на сандалиях Будды. Пусть Будда разуется и идёт босиком!
     Моя новая революция: я могу войти в соседнюю комнату, в свою комнату в своём доме, сесть на свою кровать и смотреть, как Маришку ласкает другой.
     Другой не другая. Пусть так. Я совсем не ревную. Почти не ревную. Я могу встать и войти. Моё дыхание будет свободным. Я спокойно скажу:
     - Кстати, вторая бутылка уже открыта. А ваши бутерброды с сыром сгорели.
     Но вот и Маришка. Обнимает меня за шею, смеётся:
     - Дурочка. Владик давно ушёл.
     - Почему же ты...
     - Я хотела проверить...
     - Что?
     - Твою ревность
     Я спокойна как танк с чужим xуeм во лбу.

БУДУ КАК СМЕРТЬ

     Когда она уходит одна, буду как смерть молчалива. Буду молчать, когда она возвращается. Но дело не в этом. Когда она уходит одна, буду как смерть идти по пятам. Буду сметать вокруг неё всё.
     Когда она возвращается, буду как смерть молчалива. Но дело не в этом. Буду молча её целовать. И в глаза, и в губы, и в нос, и в шею, и в плечи, предплечья, ладони. Целовать её груди, соски, под сосками - в рёбра. Буду целовать живот. Но дело не в этом.
     Когда она ещё здесь, когда она гладит мне бёдра, когда гладит пах, гладит ноги, буду молчать, буду молча стонать, буду кричать как смерть. Пусть знает, что ей не уйти далеко. Буду кричать и кусаться, буду царапать ей всё, пока Маришка не скажет:
     - Мне с тобой хорошо.
     Пока Маришка не скажет:
     - Теперь ты одна.
     Пока Маришка не скажет:
     - Теперь мы одни. Вдвоём.
     Буду как смерть, пока Маришка не объяснит, что случилось. Пока не скажет, что мы вместе.

ВИЖУ СЕРЫЕ ОБЛАКА

Мы лежим во дворе моего дома, в саду. Сад запущен и дик, нас не видит никто. Я раскинула руки, Лика целует меня. Сквозь листву я вижу вечернее небо и серые облака.

СКВОЗЬ СИГАРЕТНЫЙ ДЫМ

     Сквозь сигаретный дым многое становится ясным. Лана курит. Лана заведена. Лана ругает своего бой-фрэнда, который ушёл далеко.
     Сквозь сигаретный дым многое становится ясным. Лана хочет меня. Но вместо правды ей нужно лить грязь на незнакомые мне имена. Лана права. Все мужики гавно. Лана умеет делать из сигаретного дыма сизые кольца.
     Сквозь сигаретный дым многое становится ясным. Лана всегда права. Она не умеет молчать. Долго. Этот слаб духом и тот вроде бабы: спит, где дадут. У неё злой язык и сухие горячие губы.
     Сквозь сигаретный дым многое становится ясным. Я не могу быть одна. Долго.

БУТЫЛКА С УЗКИМ ГОРЛЫШКОМ

     Маришка смотрит на бутылку с узким горлышком. Глиняная бутылка с креплёным вином. Подарок из Греции. Так я сказала. Я сказала:
     - Пока ты была у родителей, ко мне приезжал друг. Мы долго гуляли, я оставила его ночевать. Он достал из сумки бутылку со словами, что это очень дорогое вино. Но, знаешь, Маришка, больше всего на свете я люблю, люблю тебя. Я отказалась пить. Я попросила его уйти. Он ушёл, но оставил вот это. Видишь, что я тебя сильно ждала?
     Маришка берёт в руки подарок, проводит ладонью по глине, по узкому горлышку, а я читаю все её паскудные мысли. Я отправляюсь на кухню за штопором.
     Маришка спрашивает:
     - А что же вы делали, когда он остался?
     Я зло отвечаю:
     - Пили водку и трахались.
     Маришка молчит. Ей всё равно. Ей уже всё равно. Она ласкает глину бутылки и думает о чём-то своём, мне уже недоступном.
     Маришка долго, долго молчит. Я открываю бутылку и слышу:
     - Знаешь, а я встретила девушку. Её зовут Лика.

     Миниатюры взяты с домашней странички Анны Дринк ©

2005 ОКТЯБРЬ-ДЕКАБРЬ №4